нескольких были головы быков с дополнительными рогами. Морды украшали татуировки, шрамы, дополнительные глаза, блестящие пластины, росшие из щек зубы и даже на ушах. Похоже, что каждый армиец хотел как можно пышнее украсить собственную макушку. Бекир слышал, что

Дикая дивизия с помощью сувора умела делать подвижные маски, которые невозможно отличить от живых лиц. Но эти безобразные головы походили на настоящие.

Всадники были одеты в шальвары и короткие куртки. Кушаки отличались разнообразием и, как и головы, служили предметом хвастаний. Их украшали кости, патроны, трофейные жетоны Старших Братьев и мешочки с атеш-травой.

Каждый такой мог поджечь юрту. На перевязях висели шашки и кинжалы.

Тулпары тоже были необычными — широкими в боках, словно должны были вот-вот окатиться.

С седел свешивались раздутые сумки, на крупах были сложены непонятные железные конструкции.

Едва ли не лучше всего человеческий облик сохранил их руководитель. Большую часть его брюхо черепа покрывала железная пластина. Левый глаз заменял искусственный, на пружине. Под орлиным носом извивались клочья тонких проволок, словно роскошные усы. От каждого движения пружины дергались и дрожали. Казалось, лицо мужчины ни на миг не оставалось в покое. Он что-то крикнул, фланги отряда отделились, детей оцепили.

Бекир насчитал двадцать семь всадников. Пот на шкурах тулпаров, длинные синие свисавшие с пасти языки свидетельствовали, что чудовища куда-то спешили. Но кто же в Деште откажется от ценного мяса, тем более если оно само пришло в руки? — Смотри, какие сладенькие! — Мужчина с шипом морского кота на голове ткнул в лицо детей факел и улыбнулся. С шипа сползла капля слизи и повисла на кончике большого носа. Бекиру захотелось втереться. — Двое не изменены. Девочка и мальчик. Мальчик и девочка. Парочка… — пропел шиповавший. — Может, займемся разведением своих неизмененных, да?

Круг разразился хриплым приглушенным смехом.

— А давай их просто съедим? — предложил всадник с бараньими рогами, ногтем большого пальца что-то выковырял из зуба и плюнул под ноги. -

Смотри, которые откормлены.

— Нет, лучше отвезем на рынок, — сказал кто-то дальше. — Хороший товар.

— Ты что — идиот? У нас же миссия, — шикнул другой.

— Или продадим рекрутерам. Старшие Братья дадут хорошую цену. Я слышал, что Белокун ищет именно неизмененных. Тех, кого не полюбил суер. Мы же все равно

едем на Матерь Ветров.

— Зато тебя скоро долюбит до смерти.

Армиец, покрытый мелкими раковинами, словно чесоткой, произнес незнакомое

Бекиру ругательное слово и демонстративно схватился за причинное место, показывая, что он думает о любви суету.

Все засмеялись.

— Будем менять их на оружие!

— Нет, лучше съедим, — не унимался рогатый. — Неизмененные дают силу, защищают от болезней!

— Тебе пожертвовать! У нас есть задача, — огрызнулся высокий с железной короной, росшей прямо из головы.

Со всех сторон посыпались предложения, что следует сделать с детьми. Факел слепил, но Бекир увидел, что главный всадник оставался невозмутимым. Он почувствовал горячую руку Черной Коровы, плечу передалась дрожь Ниязе. Они на него рассчитывали.

— Нас нельзя есть, — сказал Бекир, осторожно отодвигаясь от наставленного на него копья. — У нас тоже миссия.

Засушенная рука на копье дернулась и коснулась головы Бекира. Он был уверен, что все слышат, как стучат его зубы. Живот скрутило, не хватило воздуха.

Всадник с хвостом морского кота удивленно застыл.

— Смотри, оно говорит!

Он поднял факел и направил в грудь парню. На безобразном, сизо-буром, как в пьянице, и залитом слизью лице заиграла садистская улыбка.

— Яваш! — поднял руку руководитель и обвел взглядом отряд. Усы прыгнули, а голова в свете факела сверкнула красным. — Ночью Бог Вспыхов. -

Человек коснулся лба и резко, словно имитируя взрыв, раскрыл ладонь. — Спит.

Спит! И творит свои сны нам. А вы разгадали, как глупые бабы у колодца.

Все двадцать семь всадников повторили жест руководителя и безропотно закивали.

Над котловиной повисла тишина.

— Я Болбочан-ага. — Железноголовый обвел детей взглядом.

Ниязи громко выдохнул и зашептал в ухо Бекиру:

— Он легенда — правая рука вечного основателя

Армии чудовищ — генерала Григоренко.

— Вечного основателя? — Бекир скосил на вторые глаза. — Ты же говорил, что он умер.

— Да, Григоренко-основатель умер, но остался жить! — прокричал

Болбочан. Всадники подхватили его крик. Генерал Григоренко — наш вспышка, — продолжил Болбочан, обращаясь к собратьям. Они увлеченно закивали, словно впервые услышали историю о своем основателе. — Он был ядовитым кинжалом Старших Братьев, но его коснулся Бог Вспышек — и

Григоренко сменил свой путь. Из разрозненных недобитков он создал Армию чудовищ и повел ее на священную войну против завоевателя. Каждый его преемник, когда входит в должность, отказывается от собственного лица и называет себя генералом Григоренко. И потому он вечен. Теперь тебе понятно, сладкое мясо?

— Болбочан расплылся в отвратительной улыбке. Живая кожа под искусственным глазом и вокруг имплантированных железных ус собралась в морщинки. — Так скажи, какая у вас миссия?

— Мы уходим из Ак-Шеих. — Бекир задрал подбородок. Висок словно прострелил раскаленный прут, но лучше уж боль, чем страх. — На нас напали

Старшие Братья. Там сам Гавен Белокун.

Круг загудел. «Сам Гавен Белокун», «глава Матери Ветров в Деште»,

«Мать Ветров заброшена» пронеслось над котловиной.

— Какой он? — не выдержал мужчина с короной. Железные зубы блеснули, словно в его рту разгорелся огонь. — Правда, что у него три головы и вместо каждой вырастает две новые?

— И с руками и ногами! — раздалось из глубины.

— И с писюнами! — захохотал кто-то.

Смех получился натянутый. Бекир подумал, что Армия чудовищ, как и Ниязи, прячет страх за шутками.

Болбочан вскочил с тулпара, схватил факел и приблизился к детям, чтобы лучше рассмотреть. Слова Бекира его заинтересовали. Огонь отразился от блестящих железных пластин на его голове. Пружина в искусственном глазу прыгнула, усы залило зловеще красное пламя. Толпа притих. Болбочан придвинул костер так близко, что Бекир почувствовал жар. Пламя задрожало от внезапного ветра. — Как это может быть, — проигнорировал ветер Болбочан, — чтобы Гавен

Белокун наконец-то покинул Матерь Ветров и спустился в Дешт?